апрель 2012
(немного сокращенная и обобщенная версия)
Отец О. П. Бхарти: - Дивья была жизнерадостной девочкой, все время смеялась, шутила. Она всех любила, но особенно своего брата Кунала. Ради него она была готова на все. Постоянно говорила "Все мои заработки, все мои деньги - это все для Кунала." Она была подарком от Бога, который сам Бог же и забрал обратно.
Мать Мита Бхарти: Дивья была очень простодушной. Она очень любила бедняков и детей. На день рождения Дивьи я до сих пор сама делаю шоколадные конфеты и раздаю их по близлежащим школам, потому что она любила детей. Возле ее дома были ясли, она приводила детей оттуда на рынок и покупала для них игрушки.
Отец: - Возле этого рынка находился офис Саджида. Именно он рассказал мне, как она приводила на рынок детей и скупала все для них, но у нее никогда не хватало карманных денег, и тогда она говорила продавцу: "Сходи к Саджиду - он расплатится."
Мать: - Когда снимали одну песню из Shola Aur Shabnam, в перерыве между съемками Говинда, его гример, мой сын Кунал и Дивья играли в биту с мячом. Мяч улетел куда-то, и они начали играть с камнем. Пришел Дэвид, увидел это и сказал: "Дивья, у тебя сейчас будет грустная сцена, как ты можешь играть, веселиться, смеяться? Будь серьезной, создай нужное настроение!" И она ответила: "Это что же значит - если мне нужно будет сниматься в сцене смерти, то придется и вправду умереть? Дай команду включить камеру и вот тогда увидишь. Если я не справлюсь с дублем, то брошу сниматься в кино." После этого была сцена в последней песне, где она поет что-то типа "Если ты обидишься и уйдешь, то больше уже не увидишь меня. Будешь звать меня до конца своей жизни, но я не вернусь...". Песню досняли, а вечером мы сели просматривать видеокассету с отснятыми дублями. И именно на том моменте, для которого Дэвид приказывал ей быть серьезной и создать нужное настроение, у Дэвида, Пахладжа и его жены выступили слезы на глазах. Пахладж сказал мне: "Мита-джи, у вас в руках бриллиант. Ее не придется ничему учить. У нее уникальный талант от Бога - ей не нужно никого копировать, не нужно ничему учиться. Вот увидите, она станет Номером Один."
Ей поступало много предложений о работе. У нас был сосед-продюсер, Нанду Толани, его менеджер буквально ходил за нами по пятам и умолял позволить ей сняться в их фильме. Обещал, что фильм будет готов за три месяца. И Дивья спросила меня: "Мама, если я начну сниматься в кино, то что станет с моей учебой?" И я ответила: "Если ты станешь актрисой, то учебу придется бросить". Она была очень слабой ученицей и, услышав это, очень обрадовалась: "Мне больше не нужно будет учиться? Тогда, пожалуйста, скажи папе, что я хочу сниматься в кино!" Я передала ее слова, и ее отец ответил: "Ладно, пусть сделает один фильм, а там посмотрим." Вот так она втянулась в кино. Изначально у нее не было никакого интереса к тому, чтобы сниматься в фильмах, стать героиней, зарабатывать деньги, быть амбициозной, гламурной... Она была очень наивной по натуре, ей хотелось стать простой домохозяйкой.
(немного сокращенная и обобщенная версия)
Отец О. П. Бхарти: - Дивья была жизнерадостной девочкой, все время смеялась, шутила. Она всех любила, но особенно своего брата Кунала. Ради него она была готова на все. Постоянно говорила "Все мои заработки, все мои деньги - это все для Кунала." Она была подарком от Бога, который сам Бог же и забрал обратно.Мать Мита Бхарти: Дивья была очень простодушной. Она очень любила бедняков и детей. На день рождения Дивьи я до сих пор сама делаю шоколадные конфеты и раздаю их по близлежащим школам, потому что она любила детей. Возле ее дома были ясли, она приводила детей оттуда на рынок и покупала для них игрушки.
Отец: - Возле этого рынка находился офис Саджида. Именно он рассказал мне, как она приводила на рынок детей и скупала все для них, но у нее никогда не хватало карманных денег, и тогда она говорила продавцу: "Сходи к Саджиду - он расплатится."
Мать: - Когда снимали одну песню из Shola Aur Shabnam, в перерыве между съемками Говинда, его гример, мой сын Кунал и Дивья играли в биту с мячом. Мяч улетел куда-то, и они начали играть с камнем. Пришел Дэвид, увидел это и сказал: "Дивья, у тебя сейчас будет грустная сцена, как ты можешь играть, веселиться, смеяться? Будь серьезной, создай нужное настроение!" И она ответила: "Это что же значит - если мне нужно будет сниматься в сцене смерти, то придется и вправду умереть? Дай команду включить камеру и вот тогда увидишь. Если я не справлюсь с дублем, то брошу сниматься в кино." После этого была сцена в последней песне, где она поет что-то типа "Если ты обидишься и уйдешь, то больше уже не увидишь меня. Будешь звать меня до конца своей жизни, но я не вернусь...". Песню досняли, а вечером мы сели просматривать видеокассету с отснятыми дублями. И именно на том моменте, для которого Дэвид приказывал ей быть серьезной и создать нужное настроение, у Дэвида, Пахладжа и его жены выступили слезы на глазах. Пахладж сказал мне: "Мита-джи, у вас в руках бриллиант. Ее не придется ничему учить. У нее уникальный талант от Бога - ей не нужно никого копировать, не нужно ничему учиться. Вот увидите, она станет Номером Один."
Ей поступало много предложений о работе. У нас был сосед-продюсер, Нанду Толани, его менеджер буквально ходил за нами по пятам и умолял позволить ей сняться в их фильме. Обещал, что фильм будет готов за три месяца. И Дивья спросила меня: "Мама, если я начну сниматься в кино, то что станет с моей учебой?" И я ответила: "Если ты станешь актрисой, то учебу придется бросить". Она была очень слабой ученицей и, услышав это, очень обрадовалась: "Мне больше не нужно будет учиться? Тогда, пожалуйста, скажи папе, что я хочу сниматься в кино!" Я передала ее слова, и ее отец ответил: "Ладно, пусть сделает один фильм, а там посмотрим." Вот так она втянулась в кино. Изначально у нее не было никакого интереса к тому, чтобы сниматься в фильмах, стать героиней, зарабатывать деньги, быть амбициозной, гламурной... Она была очень наивной по натуре, ей хотелось стать простой домохозяйкой.
