июль 2014
Каджол вспоминает о девушке, которой была когда-то. Filmfare переживает те моменты вместе с ней.
Однажды французский философ сказал, что жить - значит меняться, меняться - значит становиться более зрелым, становиться более зрелым - значит раз за разом создавать себя по-новой. Возможно, это и есть причина того, что популярности Каджол можно позавидовать при том, что она давно не появляется на большом экране. Она вне времени - в полном смысле этого слова. В прошлом - бунтарка, в настоящем - супер-мама. Перемены, произошедшие с ней, радикальны, но в то же время естественны. За последние 11 лет Каджол пересмотрела свои приоритеты и этим лишь выиграла и в профессиональной, и в личной жизни. Теперь она способна оглядываться назад с теплыми воспоминаниями. Она по-прежнему говорит, что думает, но и наслаждается свободой само-критики. И тем не менее, она по-прежнему такая же. Ей важны семья и друзья. Ее не волнуют скептики.
В ностальгическом настроении Каджол пускается в воспоминания о прекрасно прожитой жизни. Она рассказывает неизвестные доселе детали о таких фильмах, как Dilwale Dulhaniya Le Jayenge и своем дебютном Bekhudi. Она до сих пор побаивается своей матери Тануджи. К ней отлично применима известная поговорка о старом вине. Но и ее будет недостаточно, чтобы описать эту необыкновенную женщину. В наш век, где посредственность - это уже хорошо, Каджол по-прежнему стремится к совершенству...
- Каково это было - впервые встать перед камерой?
- Я проходила кино-пробы для дяди Рахула (Равайла, режиссера). Он снимал меня на видеокамеру. Я вообще была не в курсе. Я не испытывала страха перед камерой. Просто выполняла то, что от меня требовалось. Я получила Bekhudi в самое удачное время - первый курс колледжа, когда ты ломаешь голову над тем, что ты тут вообще делаешь, и каким образом математические формулы или психология могут помочь тебе в дальнейшей жизни! Я лишь знала, что мне понравится сниматься в этом фильме, и мне предоставится возможность встретить интересных людей. Для меня это было, как приключение.
- Сколько лет вам было, когда вы получили предложение сниматься в кино?
- 15 с половиной. Мы подписали контракт, когда мне исполнилось 16 с половиной. Моя мама Тануджа расписалась в контракте, будучи моим официальным попечителем. Я сама не могла ставить подпись, поскольку была несовершеннолетней.
- Наверное, на съемочной площадке вас баловали, словно ребенка...
- Помню, мама говорила дяде Рахулу : "Не вздумай слишком ее нагружать", а также то, что обо мне должны были как следует заботиться. Но, конечно, мы вкалывали, как лошади, хотя и веселились не меньше. Причина, по которой я начала работать так рано, лежит в моем пансионатском воспитании. Пансион научил меня быть независимой. Когда я приехала после окончания учебы, мне было не по себе сидеть дома без дела. Я не знала, что мне делать с таким количеством свободного времени в своем распоряжении.
- Что давало вам ощущение неуверенности в то время?
- Ничего. Не потому, что я никогда не сомневаюсь в себе. Но я полностью доверяла дяде Рахулу. Он точно знал, чего хочет от меня. Тот фильм многому меня научил. Будучи новичком, я не имела никаких предубеждений. У меня даже не было намеченной планки. Я просто жила настоящим, не думая о будущем.
- Но, будучи "дочерью Тануджи", вы ведь боялись возложенных на вас ожиданий?
- Единственный раз, когда я испугалась, был тогда, когда мы с мамой должны были сниматься вместе. В Bekhudi она играла мою мать. Слава Богу, у меня с ней была всего одна совместная сцена. У меня начался приступ паники, я повторяла маме, что не смогу этого сделать. Мне казалось, я на грани нервного срыва. Но мама не воспринимала меня серьезно, полагая, что я просто симулирую волнение. Она сказала, чтобы я играла так же, как играла до того без нее. Мне было страшно. Сегодня все было бы по-другому (смеется). Хотя она по-прежнему способна вселять страх.
- Какой была Каджол-новичок?
- Думала мало, шла на поводу эмоций. Меня волновали многие вещи, на которые я не обращаю внимания сегодня. Все было непредсказуемо. Мне была присуща спонтанность во всем, не только в кино. Разумеется, теперь я повзрослела.
- Какие-нибудь воспоминания о неудачах?
- Я ничего не воспринимала, как неудачу или провал. Я не получила фильм - ну и что? Меня невозможно было выбить из колеи плохим днем на работе. Да, у меня бывали отвратительные дни, когда все шло не так - вплоть до волос, не желающих укладываться. Но я вычитала чудесное изречение: "Ты терпишь неудачу лишь тогда, когда смиряешься с ней. Пока этого не произошло, ты продолжаешь попытки". Именно так я воспринимаю свои неудачные дни. От тебя требуется выстоять в сложившейся ситуации.
- Какой женщиной вы представляли себя в подростковом возрасте и стали ли вы ей?
- Я никогда не стремилась стать кем-то, будучи подростком. Я всегда была довольна и продолжаю испытывать удовлетворение от каждого этапа жизни. Люди говорили, что я не достаточно целеустремленная, и я согласна с этим. Большинство людей имеют представление, чего хотят добиться. А я понятия не имею, и так по сей день. Если вы спросите меня, какими я вижу следующие пять лет своей жизни, я не смогу ответить. Я считаю, что ты можешь планировать сколько угодно, ставить себе цели, но жизнь все равно расставит все по-своему. Мне не по силам предсказать или распланировать свое будущее. Работа тоже пришла ко мне сама по себе.
- Dilwale Dulhaiya Le Jayenge (DDLJ) с Шах Рукхом Кханом и вами остается бессмертным фильмом. Какие у вас воспоминания?
- Не могу выбрать какой-то особый момент. Это была концентрация всего - работы над фильмом, смеха и совместного отдыха. Мы как безумные носились, пытаясь застать предрассветные и предзакатные минуты для создания "магического" освещения, постоянно переезжали в автобусе с места на место. И, Боже! В тех автобусах даже не было туалета, а переезды были ужасно долгими. Еще помню, как Анайта (Шрофф Аджания, дизайнер) пыталась замотать меня в сари в каком-то сарае в чистом поле. Вся съемочная группа была в автобусе, так что я не могла там переодеться. Это было забавно.
- А сегодня вы смотрите DDLJ?
- Иногда, когда его показывают по ТВ. Я рассказываю некоторые истории, связанные со съемками фильма, своим детям (Нисе и Югу). Моей дочке Нисе не нравится смотреть мои фильмы. Она считает, что я слишком много плачу. Она говорит мне: "Вот у папы хорошие фильмы, такие как Golmaal". На что я отвечаю ей: "Нет, маленькая моя, я точно не смогу делать такие же фильмы. Даже ради тебя!" Она убегает, если на экране душещипательная сцена. Они расстраивают ее.
- Какой была ваша дружба с Шах Рукхом на протяжении всех этих лет?
- Мы всегда были друзьями. В те годы мы постоянно работали вместе. Как люди мы не изменились. Но да, теперь мы более заняты своими детьми, учитывая, что у него их трое (Арьян, Сухана и АбРам), а у меня двое. Он просто обожает своих детей. Они - три самых главных человека в его жизни. Вот такой он по натуре. Он не тот, кому я могу названивать каждый день, чтобы сказать: "Приветик! Как насчет кофе?" Но когда мы встречаемся, мы общаемся с теплотой. Наши отношения не меняются со временем. Нам приятно и комфортно в обществе друг друга. Эта дружеская связь останется навсегда.
- Какую цену вам пришлось заплатить за свои эмоции?
- Мне не пришлось платить никакую "цену". Я верю тем, с кем дружу. У меня сложились отличные рабочие отношения. Пусть я нечасто встречаюсь с коллегами, но когда мы вместе, между нами теплота и уважение. Я так много получила в жизни, чтобы считать что-либо "ценой".
- Как вы сохранили свое достоинство в этой индустрии, где главенствуют мужчины?
- Никто не посмеет проявить к тебе неуважение, если ты сама уважаешь себя. Мама научила меня, что значит быть сильной женщиной и определить четкие границы. Нужно уметь говорить: "вот черта, которую я не позволю перейти". Не знаю, возможно, мне просто повезло, или же я была отъявленной стервой, но никто не посмел вести себя со мной вне границ дозволенного.
- Однако, брак наверняка изменил вас, как человека...
- О да. Если раньше ты был индивидуумом, теперь вас пара. Ты смотрел на себя в моно-изображении. И вдруг словно бы увидел себя в трехмерном измерении с окружающим звуком, благодаря другому человеку рядом с собой. Поначалу чувствуешь себя в смятении. Брак, на самом деле, штука странная. Каким-то магическим образом ты начинаешь по-новому ценить свою собственную семью. Я знала своего мужа до того, как вышла замуж (хихикает). Но потом поняла, что в Аджае скрывается намного больше, чем можно увидеть на поверхности. Я открыла его новую сторону. Это был период привыкания и подстраивания (смеется). Помогают хорошие манеры и умение держать язык за зубами в нужное время. Тут мне помог мой пансионат. Имея опыт проживания с незнакомыми людьми, я легко прошла период адаптации.
- А дети вас тоже в чем-то изменили?
- Я никогда не умела быть терпеливой. Это мне просто не давалось. Теперь же у меня появилась новая черта характера. Не выходить из себя - это необходимое умение с детьми. Нельзя находиться на эмоциях. Нужно уметь выслушать прежде, чем высказать все. И если необходимо сказать что-то, нужно сделать это помягче.
- Что вас пугает в жизни?
- Неуверенность! Невозможность знать, что случится завтра. Я смотрю на свою дочь, которой сейчас 10 лет, и думаю, а что будет, когда ей исполнится 16? Невозможно контролировать все, что жизнь уготовила тебе. Ничто не в твоей власти.
- Есть ли сожаления о чем-либо?
- Я не тот типаж, кто раздумывает "а что если..." или "а что могло бы быть..." Я довольна принятыми мной решениями.
журнал Filmfare
русский перевод - ИНДИЙСКОЕ КИНО Ru (c) http://bollywoodru.blogspot.com/
Каджол вспоминает о девушке, которой была когда-то. Filmfare переживает те моменты вместе с ней.
В ностальгическом настроении Каджол пускается в воспоминания о прекрасно прожитой жизни. Она рассказывает неизвестные доселе детали о таких фильмах, как Dilwale Dulhaniya Le Jayenge и своем дебютном Bekhudi. Она до сих пор побаивается своей матери Тануджи. К ней отлично применима известная поговорка о старом вине. Но и ее будет недостаточно, чтобы описать эту необыкновенную женщину. В наш век, где посредственность - это уже хорошо, Каджол по-прежнему стремится к совершенству...
- Каково это было - впервые встать перед камерой?
- Я проходила кино-пробы для дяди Рахула (Равайла, режиссера). Он снимал меня на видеокамеру. Я вообще была не в курсе. Я не испытывала страха перед камерой. Просто выполняла то, что от меня требовалось. Я получила Bekhudi в самое удачное время - первый курс колледжа, когда ты ломаешь голову над тем, что ты тут вообще делаешь, и каким образом математические формулы или психология могут помочь тебе в дальнейшей жизни! Я лишь знала, что мне понравится сниматься в этом фильме, и мне предоставится возможность встретить интересных людей. Для меня это было, как приключение.
- Сколько лет вам было, когда вы получили предложение сниматься в кино?
- 15 с половиной. Мы подписали контракт, когда мне исполнилось 16 с половиной. Моя мама Тануджа расписалась в контракте, будучи моим официальным попечителем. Я сама не могла ставить подпись, поскольку была несовершеннолетней.
- Наверное, на съемочной площадке вас баловали, словно ребенка...
- Помню, мама говорила дяде Рахулу : "Не вздумай слишком ее нагружать", а также то, что обо мне должны были как следует заботиться. Но, конечно, мы вкалывали, как лошади, хотя и веселились не меньше. Причина, по которой я начала работать так рано, лежит в моем пансионатском воспитании. Пансион научил меня быть независимой. Когда я приехала после окончания учебы, мне было не по себе сидеть дома без дела. Я не знала, что мне делать с таким количеством свободного времени в своем распоряжении.
- Что давало вам ощущение неуверенности в то время?
- Ничего. Не потому, что я никогда не сомневаюсь в себе. Но я полностью доверяла дяде Рахулу. Он точно знал, чего хочет от меня. Тот фильм многому меня научил. Будучи новичком, я не имела никаких предубеждений. У меня даже не было намеченной планки. Я просто жила настоящим, не думая о будущем.
- Единственный раз, когда я испугалась, был тогда, когда мы с мамой должны были сниматься вместе. В Bekhudi она играла мою мать. Слава Богу, у меня с ней была всего одна совместная сцена. У меня начался приступ паники, я повторяла маме, что не смогу этого сделать. Мне казалось, я на грани нервного срыва. Но мама не воспринимала меня серьезно, полагая, что я просто симулирую волнение. Она сказала, чтобы я играла так же, как играла до того без нее. Мне было страшно. Сегодня все было бы по-другому (смеется). Хотя она по-прежнему способна вселять страх.
- Какой была Каджол-новичок?
- Думала мало, шла на поводу эмоций. Меня волновали многие вещи, на которые я не обращаю внимания сегодня. Все было непредсказуемо. Мне была присуща спонтанность во всем, не только в кино. Разумеется, теперь я повзрослела.
- Какие-нибудь воспоминания о неудачах?
- Я ничего не воспринимала, как неудачу или провал. Я не получила фильм - ну и что? Меня невозможно было выбить из колеи плохим днем на работе. Да, у меня бывали отвратительные дни, когда все шло не так - вплоть до волос, не желающих укладываться. Но я вычитала чудесное изречение: "Ты терпишь неудачу лишь тогда, когда смиряешься с ней. Пока этого не произошло, ты продолжаешь попытки". Именно так я воспринимаю свои неудачные дни. От тебя требуется выстоять в сложившейся ситуации.
- Какой женщиной вы представляли себя в подростковом возрасте и стали ли вы ей?
- Я никогда не стремилась стать кем-то, будучи подростком. Я всегда была довольна и продолжаю испытывать удовлетворение от каждого этапа жизни. Люди говорили, что я не достаточно целеустремленная, и я согласна с этим. Большинство людей имеют представление, чего хотят добиться. А я понятия не имею, и так по сей день. Если вы спросите меня, какими я вижу следующие пять лет своей жизни, я не смогу ответить. Я считаю, что ты можешь планировать сколько угодно, ставить себе цели, но жизнь все равно расставит все по-своему. Мне не по силам предсказать или распланировать свое будущее. Работа тоже пришла ко мне сама по себе.
- Dilwale Dulhaiya Le Jayenge (DDLJ) с Шах Рукхом Кханом и вами остается бессмертным фильмом. Какие у вас воспоминания?
- Не могу выбрать какой-то особый момент. Это была концентрация всего - работы над фильмом, смеха и совместного отдыха. Мы как безумные носились, пытаясь застать предрассветные и предзакатные минуты для создания "магического" освещения, постоянно переезжали в автобусе с места на место. И, Боже! В тех автобусах даже не было туалета, а переезды были ужасно долгими. Еще помню, как Анайта (Шрофф Аджания, дизайнер) пыталась замотать меня в сари в каком-то сарае в чистом поле. Вся съемочная группа была в автобусе, так что я не могла там переодеться. Это было забавно.
- А сегодня вы смотрите DDLJ?
- Иногда, когда его показывают по ТВ. Я рассказываю некоторые истории, связанные со съемками фильма, своим детям (Нисе и Югу). Моей дочке Нисе не нравится смотреть мои фильмы. Она считает, что я слишком много плачу. Она говорит мне: "Вот у папы хорошие фильмы, такие как Golmaal". На что я отвечаю ей: "Нет, маленькая моя, я точно не смогу делать такие же фильмы. Даже ради тебя!" Она убегает, если на экране душещипательная сцена. Они расстраивают ее.- Какой была ваша дружба с Шах Рукхом на протяжении всех этих лет?
- Мы всегда были друзьями. В те годы мы постоянно работали вместе. Как люди мы не изменились. Но да, теперь мы более заняты своими детьми, учитывая, что у него их трое (Арьян, Сухана и АбРам), а у меня двое. Он просто обожает своих детей. Они - три самых главных человека в его жизни. Вот такой он по натуре. Он не тот, кому я могу названивать каждый день, чтобы сказать: "Приветик! Как насчет кофе?" Но когда мы встречаемся, мы общаемся с теплотой. Наши отношения не меняются со временем. Нам приятно и комфортно в обществе друг друга. Эта дружеская связь останется навсегда.
- Какую цену вам пришлось заплатить за свои эмоции?
- Мне не пришлось платить никакую "цену". Я верю тем, с кем дружу. У меня сложились отличные рабочие отношения. Пусть я нечасто встречаюсь с коллегами, но когда мы вместе, между нами теплота и уважение. Я так много получила в жизни, чтобы считать что-либо "ценой".
- Как вы сохранили свое достоинство в этой индустрии, где главенствуют мужчины?
- Никто не посмеет проявить к тебе неуважение, если ты сама уважаешь себя. Мама научила меня, что значит быть сильной женщиной и определить четкие границы. Нужно уметь говорить: "вот черта, которую я не позволю перейти". Не знаю, возможно, мне просто повезло, или же я была отъявленной стервой, но никто не посмел вести себя со мной вне границ дозволенного.
- Однако, брак наверняка изменил вас, как человека...
- О да. Если раньше ты был индивидуумом, теперь вас пара. Ты смотрел на себя в моно-изображении. И вдруг словно бы увидел себя в трехмерном измерении с окружающим звуком, благодаря другому человеку рядом с собой. Поначалу чувствуешь себя в смятении. Брак, на самом деле, штука странная. Каким-то магическим образом ты начинаешь по-новому ценить свою собственную семью. Я знала своего мужа до того, как вышла замуж (хихикает). Но потом поняла, что в Аджае скрывается намного больше, чем можно увидеть на поверхности. Я открыла его новую сторону. Это был период привыкания и подстраивания (смеется). Помогают хорошие манеры и умение держать язык за зубами в нужное время. Тут мне помог мой пансионат. Имея опыт проживания с незнакомыми людьми, я легко прошла период адаптации.
- Я никогда не умела быть терпеливой. Это мне просто не давалось. Теперь же у меня появилась новая черта характера. Не выходить из себя - это необходимое умение с детьми. Нельзя находиться на эмоциях. Нужно уметь выслушать прежде, чем высказать все. И если необходимо сказать что-то, нужно сделать это помягче.
- Что вас пугает в жизни?
- Неуверенность! Невозможность знать, что случится завтра. Я смотрю на свою дочь, которой сейчас 10 лет, и думаю, а что будет, когда ей исполнится 16? Невозможно контролировать все, что жизнь уготовила тебе. Ничто не в твоей власти.
- Есть ли сожаления о чем-либо?
- Я не тот типаж, кто раздумывает "а что если..." или "а что могло бы быть..." Я довольна принятыми мной решениями.
журнал Filmfare
русский перевод - ИНДИЙСКОЕ КИНО Ru (c) http://bollywoodru.blogspot.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий